Дарья Донцова

Шекспир курит в сторонке

Если вашему супругу стали малы брюки, не спешите их выбрасывать. Вполне вероятно, что через некоторое время у вас появится новый, более стройный муж, которому они окажутся впору.

Я незаметно поерзала на стуле, чтобы размять затекшую поясницу. Ну почему в большинстве государственных учреждений стоят ужасно неудобные, обшарпанные стулья? Неужели никто не думает о людях, которым предстоит провести рабочий день, согнувшись в три погибели над колченогим столом, сидя на жестком? Даже мне, совсем не худенькой даме, не комфортно, а каково заведующей загсом Анне Ивановне? Она едва ли весит пятьдесят килограммов! Хотя, вероятно, шефиня приучена к любым неудобствам, причем не только физическим. Вот сейчас напротив нее устроилась пара, женщина лет тридцати пяти и мужчина примерно того же возраста. Они ведут с Анной Ивановной нервную беседу.

– Наше бракосочетание было назначено на полдень, – злилась тетка, – что за ерунда?

– Понимаете, вы реально испортили людям праздник, – перебил ее мужик, – мы пришли сюда в хорошем настроении, а нам фига! Кафе уже заказано! Ужин оплачен! Тамада нанят! И что теперь?

Анна Ивановна привычно улыбнулась:

– Уважаемые Наталья Петровна и Сергей Иванович, мы не можем вас поженить.

– Это почему? – хором воскликнули жених с невестой.

– В документах господина Петрова есть небольшое несоответствие данных, – объяснила Анна Ивановна, – три месяца назад, заполняя анкету при подаче заявления, жених в графе «паспортные данные» указал: Федосеев Леонид Львович, проживающий по адресу Ленинградское шоссе. Но сегодня, придя сюда для официального оформления новой ячейки общества, жених предъявил паспорт, в котором указано: Петров Сергей Иванович, зарегистрирован по улице Катукова. Как прикажете это понимать?

– Вы что, никогда не слышали о людях, которые квартиру меняют? – визгливо спросила невеста.

– И одновременно фамилию, имя и отчество? – без тени сарказма осведомилась заведующая. – Ну как Федосеев Леонид Львович мог за три месяца трансформироваться в Петрова Сергея Ивановича, перебраться в другой дом и вдобавок на два года постареть? Право, странно.

Наталья Петровна поджала губы.

– Никто ни в кого не превращался. Это разные люди!

– Уточните кто, – вежливо попросила Анна Ивановна.

– Ну, мужики, – ответила невеста. – Заявление мы подавали вместе с Леонидом, но потом я познакомилась с Сережей и поняла, что он мне больше подходит. Что моргаете? Жизнь течет, изменяется, а парни – как яблоки на рынке. Видишь одно на прилавке, большое, наливное, возьмешь в руки, приглядишься, фу, внутри червяк сидит, ну и хватаешь другое, не то чтобы «ах», зато никем не поеденное. Я думаю, надо не на внешность кидаться, а на сущность.

– Точно, – подхватил Сергей, – золотые слова.

– Да, – кивнула невеста.

– Это невозможно, – с каменным лицом возразила Анна Ивановна.

Наталья Петровна вскочила.

– Обалдеть! Мы взрослые люди, оба с московской пропиской! Вы не имеете права нам отказывать! Вы назначили день регистрации, никто не опоздал, мы пришли вовремя. В чем проблема?

Я покосилась на Анну Ивановну. Вероятно, отец у нее сфинкс, а мать египетская пирамида: любой другой человек давно бы уже вышел из себя и на простом русском языке объяснил бы жениху и невесте, куда им следует идти неспешным шагом. Но заведующая – дама без нервов.

– Не положено сдавать анкету с одним мужчиной, а потом оформлять брак с другим, – четко произнесла Анна Ивановна.

– Почему? – встрепенулся Сергей Иванович и услышал в ответ те же слова:

– Не положено.

Наталья Петровна чуть наклонила голову и мрачно осведомилась:

– Значит, раз я с Ленькой в марте приходила, то с ним в июне должна штамп ставить?

– Верно, – подтвердила начальница загса.

– А если мои чувства изменились? – заорала невеста.

– Подайте новые бумаги, – невозмутимо посоветовала Анна Ивановна. – Идите в седьмую комнату, заполните новую форму.

Невеста вскочила.

– Побежали, Сережа, если подсуетимся, успеем вовремя в кафе.

– Секундочку, – притормозила повеселевшую парочку Анна Ивановна, – сегодня ваш брак не оформят. Торжественная церемония состоится в сентябре. Таковы правила.

Вот и наступил наконец долгожданный отпуск! Но Татьяна Сергеева и не думала отдыхать! Она… устроилась на другую работу! Танечка надеялась отыскать в загсе новую фамилию своего ненаглядного мужа Гри, который где-то работает под чужим именем. Но подобраться к заветному архиву так и не удалось: новое расследование заставило Сергееву вернуться на основную службу. Зоя, вдова адвоката с чудной фамилией Ветошь, желала получить страховку за его жизнь, да вот беда – ее не выплачивают в случае самоубийства… Борис Ветошь виртуозно втирался в доверие к сильным мира сего и жил в полном шоколаде. Поэтому вдовушка и уверена, что супруга убили: ну никак не мог он покончить с собой, да еще с помощью смертельно ядовитого любимца – паука Павлуши. Придется Татьяне тоже свести близкое знакомство с этими милыми насекомыми – на что только не пойдешь ради дела!

Из серии: Татьяна Сергеева. Детектив на диете

* * *

компанией ЛитРес .

Первой, кого я увидела, войдя в прихожую, была Лапуля, похожая на воздушный шарик на тонких ножках.

– Танюшка, – заговорщицки зашептала она, – стой пока тут. Сейчас провожу Мусю и отведу тебя на эшафот к Карфагенычу. Я его боюсь! Прямо лед между лопатками течет. Зачем он нам?

– Привет, Лапа, – весело ответила я и сняла туфли.

Любимая девушка Димона замечательна во всех отношениях. Она весела, доброжелательна, хозяйственна до невозможности, умопомрачительно готовит, выглядит как кукла Барби, не требует от Коробкова шуб, ожерелий, поездок на Канары и всегда всем довольна. Бриллиант, а не девушка. Хотя, можно ли назвать девушкой женщину на последних месяцах беременности? В Лапе практически нет изъянов, кроме одного: она не очень четко выражает свои мысли. Однако это крохотное пятнышко на фоне яркой радуги достоинств практически незаметно. Тем более что я научилась понимать речь Лапули. Вот сейчас она сообщила, что проводит какую-то Мусю и познакомит меня с неким Карфагенычем. Осталось понять: это имя, фамилия или прозвище?

Я скосила глаза влево и только сейчас заметила тощую девочку в сером платье, жавшуюся между вешалкой и шкафом.

– Мусечка, мне совсем не жалко! – весело ответила наша Барби. – Приходи еще, я постараюсь!

– Ты прелесть! – воскликнула Муся и поцеловала Лапу.

– Я так рада! – умилилась та и обняла Мусю.

– Здорово, что тебе не жаль, спасибки, – снова поблагодарила Муся.

– Мы как одна семья, – горячо воскликнула Лапа, – присылай Аллусю и не забудь коробочку!

– Таких, как ты, подруг больше ни у кого нет, а коробочка самое для меня дорогое, и все благодаря тебе, – с жаром ответила Муся и убежала.

Мне оставалось лишь моргать. Но в присутствии Лапули никому не удастся осмыслить происходящее. Наша Барби схватила меня за плечо и зачастила:

– Пошли на кухню. Танюсечка, ты меня любишь?

– Конечно, – подтвердила я, – а что?

– Я волнуюсь, – зашептала Лапа, – и все.

– Сейчас тебе следует быть спокойной, – сказала я, – как там наш Зайчик?

Лапуля погладила живот:

– Боксом занимается, спортсменом станет! Они хорошие деньги зарабатывают. Димусенька сможет не работать, сядем на порожке ни фига не делать.

– Лучше Зайчику стать госчиновником, – вздохнула я, – они больше получают, физически не устают и могут за время службы капитал скопить. Если из Зайчика выйдет депутат, тогда не только Димон, но и я на порожке ни фига делать не стану.

С этими словами я вошла в нашу просторную кухню и оглядела присутствующих. За круглым столом собралась теплая компания. Анфиса и Марго, столетние тетушки Димона, четыре рыжие кошки – Лера, Гера, Клеопатра и Ариадна, – Коробок и незнакомый мужчина.

– Это Таня, – торжественно произнесла Лапуля, – разреши представить тебе моего папу, Карфагеныча.

Я снова оцепенела. Отец Лапули? До сих пор я считала ее круглой сиротой. Хотя почему? Лапа никогда ничего не сообщала о своей родне, а Коробок как-то обмолвился, что она совсем одна. Или я его неправильно поняла? Может, забыла? Вероятно, Лапуля говорила что-то об отце.

– Танюшенька, – закричал Димон, – ты мне работу принесла, да? Ноутбук, да? Верно, да?

Я попятилась:

– В сумке лежит.

Тем, кто не знает, поясню. Димон получает огромное удовольствие от работы. Порой он готов сутками сидеть перед экраном и давить на кнопки, но я впервые вижу, чтоб хакер впал в такой безудержный восторг, узнав, что ему предстоит заняться делом.

Коробок бросился к двери, по дороге обнял меня, поцеловал в обе щеки, исчез, в ту же секунду всунул голову назад и с фальшивым сожалением произнес:

– С огромным удовольствием посидел бы еще за приятной беседой, но, сами видите, пора пахать!

– Ничего, ступай, – милостиво кивнул Карфагеныч.

И вдруг спросил у меня:

– Таня, ужинать будете?

– Не откажусь, – кивнула я, – спасибо, Карфагеныч.

– Звать меня Каро Финогенович, – поправил меня гость, – к знаменитым развалинам я отношения не имею. Каро – это в честь бабушки Кары Сергеевны. Батюшка покойный пожелал меня ее именем наречь, да «Кара» мальчику не подходит, вот и получилось Каро.

– Похоже на восточное имя, – влезла в разговор Марго, – очень красиво звучит, музыкально.

– Благодарствуйте, – кивнул мужик. – Так вы, Татьяна, желаете откушать?

– Ох! – подскочила Анфиса. – Приятно было с вами, Карфагенович, познакомиться. Но я обязана присутствовать на митинге «Запретить проезд трамвая по переулку Бунина».

– И чем тебе городской транспорт помешал? – мигом ринулась грудью на амбразуру Марго.

Анфиса, успевшая подойти к двери, обернулась:

– Только политически незрелый, равнодушный к окружающей среде человек способен проявлять ослиное безразличие к миру, в котором живет. Выхлопы трамвая загрязняют атмосферу.

– Извини, он работает на электричестве, – хихикнула Марго, – в программе твоего депутата косяк.

Анфиса надулась.

– Нет! На мазуте!

Маргоша поднялась:

– Пошли к Димону, он в поисковой системе глянет! Если я права, ты громко скажешь: «Марго, извини!»

– Я всегда права! – ответила Анфиса.

И старушки утопали прочь.

Только сейчас до меня дошло: и чрезвычайно бойкие тетушки, и Димон воспользовались первой возможностью, чтобы слинять из кухни. Похоже, общество невесть откуда появившегося родича Лапы никому не пришлось по душе. А меня отдали ему на съедение.

– Изволите поужинать? – в который раз поинтересовался Каро.

Мне показалось неприличным ответить: «Нет», – и ушмыгнуть, да и есть хотелось до судорог в желудке.

Если весь день провести на диете, надо качественно поужинать, иначе приснятся кошмары.

Сохраняя на лице улыбку, я кивнула и устроилась на стуле.

Каро взял тарелку Димона с остатками еды и водрузил прямо передо мной, не забыв сказать:

– Приятного аппетита!

Я уставилась на кусочек картошки и куриную косточку, потом решила, что папенька Лапы юморист, из тех, что с самым серьезным видом устраивают на редкость глупые розыгрыши, взяла тарелку и понесла ее к мойке. Может, чтобы доставить гостю удовольствие, стоило рассмеяться? Но мне прикол не показался остроумным.

– Татьяна, – озабоченно воскликнул Каро, – вы куда?

– К мусорному ведру, – ответила я, – привыкла именно туда сбрасывать объедки.

– Там отличный кусок картошки! – возмутился папенька. – Политый маслом. Кстати! Обращаю всеобщее внимание на то, что подсолнечное, заключенное в стеклянную бутылку, дороже того, которое продается в пластике, но еще лучше найти бумажную тару. И курицы осталось вполне достаточно! Понимаете, сколько денег вы потащили в помойку?

Я изумилась, обернулась, Карфагеныч помахал мне рукой.

– А ну вернитесь, сядьте на место, поставьте тарелку, я сделаю калькуляцию.

В полном недоумении я повиновалась и уставилась на папеньку Лапы, а тот вытащил из кармана маленькие, размером с пачку сигарет, деревянные счеты, нежно погладил их и начал лихо гонять костяшки, сопровождая свои действия комментарием:

– Берем килограмм картофеля. Оно понятно, клубни разные, но хорошая хозяйка возьмет средние, на здоровенные не польстится, поскольку всем известно, что в них живет жужелица. Татьяна, следите за ходом моих мыслей?

Я ошарашенно кивнула, Каро Финогенович улыбнулся.

– Хорошо. В одном килограмме примерно десять картофелин, и отдать за них придется сорок рублей. Вопрос: сколько стоит один корнеплод? Производим деление. Получаем четыре целковых. Ого! Ощутимо! Теперь внимательно изучаем ломтик, который вы столь нерачительно пытались похоронить в отходах. Это примерно одна восьмая по размеру от целого. Снова делим, имеем на выходе пятьдесят копеек. Напрягите воображение, представьте, что на тарелке лежит монетка. Бросите ее из окна?

– Нет, – ответила я.

– А почему? – тут же спросил Карфагеныч.

– Деньги не вышвыривают, – сказала я.

Каро прищурился.

– Вот! Но вы хотели это сделать! Не смотрите, что картошка, это деньги. И если прибавить сюда стоимость растительного масла… Дочь, ты какое берешь?

– Оливковое, – прошептала Лапа, – зелененькое, испанское.

Карфагеныч оттопырил губу.

– Да уж! Слов нет! Подсолнечное из бочки на розлив в пятилитровую канистру намного дешевле. Парадокс: чем меньше берешь, тем больше теряешь. Но мы сейчас подсчитываем стоимость недоеденного. Оливковое! Это меняет дело! А бройлер за сколько?

– Сто рублей, – шепнула Лапа.

Карфагеныч нахмурился.

– Дочь! Как из тебя, при условии моего правильного воспитания, могло такое вырасти? Не иначе это ожила генетика Элен, не к ночи помянута она будет. Вернемся к расчетам. Умножим, вычтем…

Я, словно заговоренная, следила за тем, как указательный палец Карфагеныча ловко перебрасывал туда-сюда костяшки.

– Нуте-с, раз… пять… Вот вам и готово!

Каро обвел нас торжествующим взглядом:

– Рубль двадцать. Татьяна, вы хотели, не задумываясь, облегчить свой кошелек на значительную сумму. Человек ест три раза в день.

– Вот бедненький, – пропищала Лапа, – небось не наедается!

Отец сдвинул брови, но не стал комментировать слова дочери, он решил не отвлекаться от основной темы:

– Сто двадцать копеек умножаем на три, имеем триста шестьдесят. Увеличиваем в тридцать раз, превращаем в рубли, сто восемь! Оцените! Сотня с лишним в месяц! А за год? Одна тысяча двести девяносто шесть! А за десять лет? А за сто? А за двести?

– Столько не живут, – возразила я.

Но Карфагеныча оказалось невозможно сбить с намеченного курса.

– Я взял самый простой вариант. Картофель плюс курица. Но уверен, вы часто едите деликатесы, например огурцы, помидоры, яблоки. Тогда сумма возрастет. Запомните основной принцип правильного ведения хозяйства: купил недорого, использовал все, ни с кем не поделился. Вот, например, стул!

– Его нельзя съесть, – быстро сказала я.

– Слушайте внимательно, – безо всякого раздражения велел гость, – значит, стул! Дерево плюс обивка, лучше обойтись без последней.

– Жестко без нее, – вполне разумно возразила Лапа, – долго не посидишь, попу ревматизмом скрутит.

– Очень хорошо, – обрадовался папаша, – меньше сидишь за столом, меньше съешь. Люди не о том думают, когда покупки делают. Татьяна!

Я вздрогнула:

– Вот вы вошли в магазин, хотите приобрести кресло. Поделитесь своими мыслями, – потребовал Каро.

Я пожала плечами:

– Ничего необычного. Посмотрю, удобное, мягкое ли, посижу минутку, прикину, подходит ли к интерьеру, если мне понравится, куплю.

– Оформлю доставку, поставлю кресло в комнате и плюхнусь смотреть телик, – развеселилась я.

Каро Финогенович удрученно сказал:

– Не готовят у нас людей к жизни. Детям в школе ерунду преподают. Где курс «Семейный бюджет»? Семинар «Как правильно делать покупки»? Итак, мебель, например стул. Первым делом спрашиваем, кто его изготовил. Надо брать вещь белорусского производства, не минских фабрик, а из провинции. Там дешевле всего. Нам нужен…

Я перестала слушать Карфагеныча. Теперь знаю, по какой причине Анфиса с Маргошей и Димон удрали со всех ног, едва я появилась на горизонте. Хорошее воспитание не позволяло им сбежать раньше, неприлично хозяевам оставлять гостя в одиночестве. Но, когда возникла я, и старушки, и Коробок сообразили: Танюша с успехом исполнит роль хозяйки, спасет их от папеньки Лапы. Даже кошки улепетнули прочь, а они предпочитают не покидать трапезную, особенно если на столе обожаемая ими курица. Интересно, как бы отреагировал многоуважаемый Каро, увидев, как я угощаю Клеопатру куриной грудкой?

– …не разрешать никому на него садиться! – ворвался в мои уши баритон новоявленного родственника Лапы. – Стул, на котором сидят изредка, по праздникам, прослужит намного дольше, чем тот, на котором устраиваются все кому не лень в любое время. А дольше всего прослужит мебель, которой совсем не пользуются.

Слава богу, именно на этой фразе у меня в кармане зазвонил телефон, и я получила возможность выйти в коридор.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Шекспир курит в сторонке (Дарья Донцова, 2011) предоставлен нашим книжным партнёром -

В от и наступил наконец долгожданный отпуск! Но Татьяна Сергеева и не думала отдыхать! Она… устроилась на другую работу! Танечка надеялась отыскать в загсе новую фамилию своего ненаглядного мужа Гри, который где-то работает под чужим именем. Но подобраться к заветному архиву так и не удалось: новое расследование заставило Сергееву вернуться на основную службу. Зоя, вдова адвоката с чудной фамилией Ветошь, желала получить страховку за его жизнь, да вот беда – ее не выплачивают в случае самоубийства… Борис Ветошь виртуозно втирался в доверие к сильным мира сего и жил в полном шоколаде. Поэтому вдовушка и уверена, что супруга убили: ну никак не мог он покончить с собой, да еще с помощью смертельно ядовитого любимца – паука Павлуши. Придется Татьяне тоже свести близкое знакомство с этими милыми насекомыми – на что только не пойдешь ради дела!

Глава 1

Если вашему супругу стали малы брюки, не спешите их выбрасывать. Вполне вероятно, что через некоторое время у вас появится новый, более стройный муж, которому они окажутся впору.

Я незаметно поерзала на стуле, чтобы размять затекшую поясницу. Ну почему в большинстве государственных учреждений стоят ужасно неудобные, обшарпанные стулья? Неужели никто не думает о людях, которым предстоит провести рабочий день, согнувшись в три погибели над колченогим столом, сидя на жестком? Даже мне, совсем не худенькой даме, не комфортно, а каково заведующей загсом Анне Ивановне? Она едва ли весит пятьдесят килограммов! Хотя, вероятно, шефиня приучена к любым неудобствам, причем не только физическим. Вот сейчас напротив нее устроилась пара, женщина лет тридцати пяти и мужчина примерно того же возраста. Они ведут с Анной Ивановной нервную беседу.

– Наше бракосочетание было назначено на полдень, – злилась тетка, – что за ерунда?

– Понимаете, вы реально испортили людям праздник, – перебил ее мужик, – мы пришли сюда в хорошем настроении, а нам фига! Кафе уже заказано! Ужин оплачен! Тамада нанят! И что теперь?

Анна Ивановна привычно улыбнулась:

Глава 2

Из коридора донесся стук каблуков, я быстро легла грудью на кипу бумаг и даже не пошевелилась, когда раздался спокойный голос:

– Татьяна, что с вами?

Вопрос повторился несколько раз, потом крепкая рука потрясла меня за плечо. Я встрепенулась.

– Где я? Ох, простите, Анна Ивановна! Голова с утра болит, то жарко, то холодно. Ума не приложу, как ухитрилась заснуть на рабочем месте. Честное слово, никогда ранее подобного не случалось. Наверно, из-за ночных бдений. Соседка у меня врач, она попросила присмотреть за своей дочерью, у ребенка корь, а мать вызвали на дежурство.

Заведующая со скоростью молодой белки отпрыгнула в сторону.

Вот и наступил наконец долгожданный отпуск! Но Татьяна Сергеева и не думала отдыхать! Она… устроилась на другую работу! Танечка надеялась отыскать в загсе новую фамилию своего ненаглядного мужа Гри, который где-то работает под чужим именем. Но подобраться к заветному архиву так и не удалось: новое расследование заставило Сергееву вернуться на основную службу. Зоя, вдова адвоката с чудной фамилией Ветошь, желала получить страховку за его жизнь, да вот беда – ее не выплачивают в случае самоубийства… Борис Ветошь виртуозно втирался в доверие к сильным мира сего и жил в полном шоколаде. Поэтому вдовушка и уверена, что супруга убили: ну никак не мог он покончить с собой, да еще с помощью смертельно ядовитого любимца – паука Павлуши. Придется Татьяне тоже свести близкое знакомство с этими милыми насекомыми – на что только не пойдешь ради дела!

Дарья Донцова

Шекспир курит в сторонке

Глава 1

Если вашему супругу стали малы брюки, не спешите их выбрасывать. Вполне вероятно, что через некоторое время у вас появится новый, более стройный муж, которому они окажутся впору.

Я незаметно поерзала на стуле, чтобы размять затекшую поясницу. Ну почему в большинстве государственных учреждений стоят ужасно неудобные, обшарпанные стулья? Неужели никто не думает о людях, которым предстоит провести рабочий день, согнувшись в три погибели над колченогим столом, сидя на жестком? Даже мне, совсем не худенькой даме, не комфортно, а каково заведующей загсом Анне Ивановне? Она едва ли весит пятьдесят килограммов! Хотя, вероятно, шефиня приучена к любым неудобствам, причем не только физическим. Вот сейчас напротив нее устроилась пара, женщина лет тридцати пяти и мужчина примерно того же возраста. Они ведут с Анной Ивановной нервную беседу.

– Наше бракосочетание было назначено на полдень, – злилась тетка, – что за ерунда?

– Понимаете, вы реально испортили людям праздник, – перебил ее мужик, – мы пришли сюда в хорошем настроении, а нам фига! Кафе уже заказано! Ужин оплачен! Тамада нанят! И что теперь?

Анна Ивановна привычно улыбнулась:

– Уважаемые Наталья Петровна и Сергей Иванович, мы не можем вас поженить.

– Это почему? – хором воскликнули жених с невестой.

– В документах господина Петрова есть небольшое несоответствие данных, – объяснила Анна Ивановна, – три месяца назад, заполняя анкету при подаче заявления, жених в графе «паспортные данные» указал: Федосеев Леонид Львович, проживающий по адресу Ленинградское шоссе. Но сегодня, придя сюда для официального оформления новой ячейки общества, жених предъявил паспорт, в котором указано: Петров Сергей Иванович, зарегистрирован по улице Катукова. Как прикажете это понимать?

– Вы что, никогда не слышали о людях, которые квартиру меняют? – визгливо спросила невеста.

– И одновременно фамилию, имя и отчество? – без тени сарказма осведомилась заведующая. – Ну как Федосеев Леонид Львович мог за три месяца трансформироваться в Петрова Сергея Ивановича, перебраться в другой дом и вдобавок на два года постареть? Право, странно.

Наталья Петровна поджала губы.

– Никто ни в кого не превращался. Это разные люди!

– Уточните кто, – вежливо попросила Анна Ивановна.

– Ну, мужики, – ответила невеста. – Заявление мы подавали вместе с Леонидом, но потом я познакомилась с Сережей и поняла, что он мне больше подходит. Что моргаете? Жизнь течет, изменяется, а парни – как яблоки на рынке. Видишь одно на прилавке, большое, наливное, возьмешь в руки, приглядишься, фу, внутри червяк сидит, ну и хватаешь другое, не то чтобы «ах», зато никем не поеденное. Я думаю, надо не на внешность кидаться, а на сущность.

– Точно, – подхватил Сергей, – золотые слова.

– Да, – кивнула невеста.

– Это невозможно, – с каменным лицом возразила Анна Ивановна.

Наталья Петровна вскочила.

– Обалдеть! Мы взрослые люди, оба с московской пропиской! Вы не имеете права нам отказывать! Вы назначили день регистрации, никто не опоздал, мы пришли вовремя. В чем проблема?

Я покосилась на Анну Ивановну. Вероятно, отец у нее сфинкс, а мать египетская пирамида: любой другой человек давно бы уже вышел из себя и на простом русском языке объяснил бы жениху и невесте, куда им следует идти неспешным шагом. Но заведующая – дама без нервов.

– Не положено сдавать анкету с одним мужчиной, а потом оформлять брак с другим, – четко произнесла Анна Ивановна.

– Почему? – встрепенулся Сергей Иванович и услышал в ответ те же слова:

– Не положено.

Наталья Петровна чуть наклонила голову и мрачно осведомилась:

– Значит, раз я с Ленькой в марте приходила, то с ним в июне должна штамп ставить?

Дарья Донцова

Шекспир курит в сторонке

Если вашему супругу стали малы брюки, не спешите их выбрасывать. Вполне вероятно, что через некоторое время у вас появится новый, более стройный муж, которому они окажутся впору.

Я незаметно поерзала на стуле, чтобы размять затекшую поясницу. Ну почему в большинстве государственных учреждений стоят ужасно неудобные, обшарпанные стулья? Неужели никто не думает о людях, которым предстоит провести рабочий день, согнувшись в три погибели над колченогим столом, сидя на жестком? Даже мне, совсем не худенькой даме, не комфортно, а каково заведующей загсом Анне Ивановне? Она едва ли весит пятьдесят килограммов! Хотя, вероятно, шефиня приучена к любым неудобствам, причем не только физическим. Вот сейчас напротив нее устроилась пара, женщина лет тридцати пяти и мужчина примерно того же возраста. Они ведут с Анной Ивановной нервную беседу.

– Наше бракосочетание было назначено на полдень, – злилась тетка, – что за ерунда?

– Понимаете, вы реально испортили людям праздник, – перебил ее мужик, – мы пришли сюда в хорошем настроении, а нам фига! Кафе уже заказано! Ужин оплачен! Тамада нанят! И что теперь?

Анна Ивановна привычно улыбнулась:

– Уважаемые Наталья Петровна и Сергей Иванович, мы не можем вас поженить.

– Это почему? – хором воскликнули жених с невестой.

– В документах господина Петрова есть небольшое несоответствие данных, – объяснила Анна Ивановна, – три месяца назад, заполняя анкету при подаче заявления, жених в графе «паспортные данные» указал: Федосеев Леонид Львович, проживающий по адресу Ленинградское шоссе. Но сегодня, придя сюда для официального оформления новой ячейки общества, жених предъявил паспорт, в котором указано: Петров Сергей Иванович, зарегистрирован по улице Катукова. Как прикажете это понимать?

– Вы что, никогда не слышали о людях, которые квартиру меняют? – визгливо спросила невеста.

– И одновременно фамилию, имя и отчество? – без тени сарказма осведомилась заведующая. – Ну как Федосеев Леонид Львович мог за три месяца трансформироваться в Петрова Сергея Ивановича, перебраться в другой дом и вдобавок на два года постареть? Право, странно.

Наталья Петровна поджала губы.

– Никто ни в кого не превращался. Это разные люди!

– Уточните кто, – вежливо попросила Анна Ивановна.

– Ну, мужики, – ответила невеста. – Заявление мы подавали вместе с Леонидом, но потом я познакомилась с Сережей и поняла, что он мне больше подходит. Что моргаете? Жизнь течет, изменяется, а парни – как яблоки на рынке. Видишь одно на прилавке, большое, наливное, возьмешь в руки, приглядишься, фу, внутри червяк сидит, ну и хватаешь другое, не то чтобы «ах», зато никем не поеденное. Я думаю, надо не на внешность кидаться, а на сущность.

– Точно, – подхватил Сергей, – золотые слова.

– Да, – кивнула невеста.

– Это невозможно, – с каменным лицом возразила Анна Ивановна.

Наталья Петровна вскочила.

– Обалдеть! Мы взрослые люди, оба с московской пропиской! Вы не имеете права нам отказывать! Вы назначили день регистрации, никто не опоздал, мы пришли вовремя. В чем проблема?

Я покосилась на Анну Ивановну. Вероятно, отец у нее сфинкс, а мать египетская пирамида: любой другой человек давно бы уже вышел из себя и на простом русском языке объяснил бы жениху и невесте, куда им следует идти неспешным шагом. Но заведующая – дама без нервов.

– Не положено сдавать анкету с одним мужчиной, а потом оформлять брак с другим, – четко произнесла Анна Ивановна.

– Почему? – встрепенулся Сергей Иванович и услышал в ответ те же слова:

– Не положено.

Наталья Петровна чуть наклонила голову и мрачно осведомилась:

– Значит, раз я с Ленькой в марте приходила, то с ним в июне должна штамп ставить?

– Верно, – подтвердила начальница загса.

– А если мои чувства изменились? – заорала невеста.

– Подайте новые бумаги, – невозмутимо посоветовала Анна Ивановна. – Идите в седьмую комнату, заполните новую форму.

Невеста вскочила.

– Побежали, Сережа, если подсуетимся, успеем вовремя в кафе.

– Секундочку, – притормозила повеселевшую парочку Анна Ивановна, – сегодня ваш брак не оформят. Торжественная церемония состоится в сентябре. Таковы правила.

Наталья Петровна всплеснула руками:

– Вы меня ненавидите?

– Отнюдь, – ровным тоном возразила заведующая, – я хорошо отношусь ко всем, как брачующимся, так и добрачующимся.